Неточные совпадения
Сколько раз во время своей восьмилетней
счастливой жизни с
женой, глядя на чужих неверных
жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: «как допустить до этого? как не развязать этого безобразного положения?» Но теперь, когда беда пала на его голову, он не только не думал о том, как развязать это положение, но вовсе не хотел знать его, не хотел знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно.
Жена?.. Нынче только он говорил с князем Чеченским. У князя Чеченского была
жена и семья — взрослые пажи дети, и была другая, незаконная семья, от которой тоже были дети. Хотя первая семья тоже была хороша, князь Чеченский чувствовал себя
счастливее во второй семье. И он возил своего старшего сына во вторую семью и рассказывал Степану Аркадьичу, что он находит это полезным и развивающим для сына. Что бы на это сказали в Москве?
Эти две радости,
счастливая охота и записка от
жены, были так велики, что две случившиеся после этого маленькие неприятности прошли для Левина легко. Одна состояла в том, что рыжая пристяжная, очевидно переработавшая вчера, не ела корма и была скучна. Кучер говорил, что она надорвана.
Первый тост был выпит, как читатели, может быть, и сами догадаются, за здоровье нового херсонского помещика, потом за благоденствие крестьян его и
счастливое их переселение, потом за здоровье будущей
жены его, красавицы, что сорвало приятную улыбку с уст нашего героя.
Ушли все на минуту, мы с нею как есть одни остались, вдруг бросается мне на шею (сама в первый раз), обнимает меня обеими ручонками, целует и клянется, что она будет мне послушною, верною и доброю
женой, что она сделает меня
счастливым, что она употребит всю жизнь, всякую минуту своей жизни, всем, всем пожертвует, а за все это желает иметь от меня только одно мое уважение и более мне, говорит, «ничего, ничего не надо, никаких подарков!» Согласитесь сами, что выслушать подобное признание наедине от такого шестнадцатилетнего ангельчика с краскою девичьего стыда и со слезинками энтузиазма в глазах, — согласитесь сами, оно довольно заманчиво.
— Редкий тип совершенно
счастливого человека. Женат на племяннице какого-то архиерея,
жену зовут — Агафья, а в словаре Брокгауза сказано: «Агафья — имя святой, действительное существование которой сомнительно».
Он вспомнил, что в каком-то английском романе герой, добродушный человек, зная, что
жена изменяет ему, вот так же сидел пред камином, разгребая угли кочергой, и мучился, представляя, как стыдно, неловко будет ему, когда придет
жена, и как трудно будет скрыть от нее, что он все знает, но, когда
жена,
счастливая, пришла, он выгнал ее.
Сижу, чувствую, что покраснел, а он с
женою оба смотрят на меня
счастливыми глазами и смеются, рады, как дети!
— Как первую женщину в целом мире! Если б я смел мечтать, что вы хоть отчасти разделяете это чувство… нет, это много, я не стою… если одобряете его, как я надеялся… если не любите другого, то… будьте моей лесной царицей, моей
женой, — и на земле не будет никого
счастливее меня!.. Вот что хотел я сказать — и долго не смел! Хотел отложить это до ваших именин, но не выдержал и приехал, чтобы сегодня в семейный праздник, в день рождения вашей сестры…
Прежде всего Сашка подействовал на супружеские чувства Привалова и разбудил в нем ревность к
жене. За ней следят, ловят каждое ее слово, каждый взгляд, каждое движение… Сашка является гениальным изобретателем в этой чудовищной травле.
Счастливая наследница миллионов кончила сумасшествием и умерла в доме Бахарева, куда ее принесли после одной «науки» мужа замертво.
— Даже и мы порядочно устали, — говорит за себя и за Бьюмонта Кирсанов. Они садятся подле своих
жен. Кирсанов обнял Веру Павловну; Бьюмонт взял руку Катерины Васильевны. Идиллическая картина. Приятно видеть
счастливые браки. Но по лицу дамы в трауре пробежала тень, на один миг, так что никто не заметил, кроме одного из ее молодых спутников; он отошел к окну и стал всматриваться в арабески, слегка набросанные морозом на стекле.
Богатства нет, за ум возьмись. Недаром
Пословица, что ум дороже денег.
С огнем ищи по свету, не найдешь
Счастливее тебя: от свах и сватов
Отбою нет, пороги отоптали.
Житье-то бы,
жена!
Это
счастливое настроение заражало и Галактиона, и он находил
жену такою хорошей и даже красивой. От девичьей угловатости не осталось и следа, а ее сменила чарующая женская мягкость. Галактиону доставляло удовольствие ухаживать за
женой.
У Сашки моментально мелькнула
счастливая мысль, и он весь свой бокал вылил за спину «полуштофовой
жене».
Худой, изможденный учитель Агап, в казинетовом пальтишке и дырявых сапогах, добыл из кармана кошелек с деньгами и послал Рачителя за новым полуштофом: «Пировать так пировать, а там пусть дома
жена ест, как ржавчина». С этою
счастливою мыслью были согласны Евгеньич и Рачитель, как люди опытные в житейских делах.
У Егора Николаевича никак нельзя было добиться: подозревает ли он свою
жену в истерическом притворстве, или считает свой способ лечения надежным средством против действительной истерики, но он неуклонно следовал своему правилу до
счастливого дня своей серебряной свадьбы.
Папенька в ту пору говорили, что будто бы генерал, который за меня сватался, пьют очень много, однако разве не встречаем мы многие примеры, что
жены за пьяными еще
счастливее бывают, нежели за трезвыми?
Первый приехал стряпчий с
женою, хорошенькою дочерью городничего, которая была уже в
счастливом положении, чего очень стыдилась, а муж, напротив, казалось, гордился этим.
— Благодарю, благодарю! — забормотал Егор Егорыч. — Сегодняшний день, ей-богу, для меня какой-то особенно
счастливый! — продолжал он с навернувшимися на глазах слезами. — Поутру я получил письмо от
жены… — И Егор Егорыч рассказал, что ему передала в письме Сусанна Николаевна о генерал-губернаторе.
По таковом
счастливом завладении он, Нечай, и бывшие с ним казаки несколько времени жили в Хиве во всяких забавах и об опасности весьма мало думали; но та ханская
жена, знатно полюбя его, Нечая, советовала ему: ежели он хочет живот свой спасти, то б он со всеми своими людьми заблаговременно из города убирался, дабы хан с войском своим тут его не застал; и хотя он, Нечай, той ханской
жены наконец и послушал, однако не весьма скоро из Хивы выступил и в пути, будучи отягощен многою и богатою добычею, скоро следовать не мог; а хан, вскоре потом возвратясь из своего походу и видя, что город его Хива разграблен, нимало не мешкав, со всем своим войском в погоню за ним, Нечаем, отправился и чрез три дня его настиг на реке, именуемой Сыр-Дарья, где казаки чрез горловину ее переправлялись, и напал на них с таким устремлением, что Нечай с казаками своими, хотя и храбро оборонялся и многих хивинцев побил, но напоследок со всеми имевшимися при нем людьми побит, кроме трех или четырех человек, кои, ушед от того побоища, в войско яицкое возвратились и о его погибели рассказали.
Глядя на его кроткое лицо, можно было подумать, что из него разовьется одно из милых германских существований, — существований тихих, благородных,
счастливых в немножко ограниченной, но чрезвычайно трудолюбивой ученопедагогической деятельности, в немножко ограниченном семейном кругу, в котором через двадцать лет муж еще влюблен в
жену, а
жена еще краснеет от каждой двусмысленной шутки; это существования маленьких патриархальных городков в Германии, пасторских домиков, семинарских учителей, чистые, нравственные и незаметные вне своего круга…
Глядел он на небо и думал о
счастливом Константине и его
жене.
«И кроме этого», в то же время думал он: «кто мне мешает самому быть
счастливым в любви к женщине, в счастии семейной жизни?» И юное воображение рисовало ему еще более обворожительную будущность. «Я и
жена, которую я люблю так, кàк никто никогда никого не любил на свете, мы всегда живем среди этой спокойной, поэтической деревенской природы, с детьми, может быть, с старухой тёткой; у нас есть наша взаимная любовь, любовь к детям, и мы оба знаем, что наше назначение — добро.
Понимая дочь, княгиня даже и не претендовала на то, чтоб иметь зятя по своим мыслям, и мирилась с тем, «лишь бы он хоть
жену сделал
счастливою».
В это сумеречное время, короткое по дням, но такое долгое по чувству, Саша пережил несколько почти
счастливых мгновений: это когда он жертвовал своей любовью к
Жене Эгмонт.
— Кто это, блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце? О Суламифь, красота твоя грознее, чем полки с распущенными знаменами! Семьсот
жен я знал, и триста наложниц, и девиц без числа, но единственная — ты, прекрасная моя! Увидят тебя царицы и превознесут, и поклонятся тебе наложницы, и восхвалят тебя все женщины на земле. О Суламифь, тот день, когда ты сделаешься моей
женой и царицей, будет самым
счастливым для моего сердца.
Для незнакомых же достаточно привести хоть заглавия некоторых книг, выходивших в то время, — например: «Гермель, или Может ли добродетельная
жена совершенно положиться на постоянство своего мужа?», перевод с французского, СПб., 1783; «Девушкины прогулки и молодкины увертки, или Лабиринт женских коварств», СПб., 1794} «Кошке игрушки, а мышке слезки, или Смешные проказы трех красавиц, чинимые над простосердечными их супругами, нравственное и
счастливое творение», СПб., 1894; «Нежные объятия в браке и потехи с любовницами продажными, изображены и сравнены Правдолюбом», СПб., 1799, и т. д.
Ненавистно говорил он о женщинах и всегда похабно, называя всё женское грубо, по-мужичьи, плевался при этом, а пальцы скрючивал и водил ими по воздуху, как бы мысленно рвал и щипал женское тело. Нестерпимо мне слышать это, задыхаюсь. Вспомню
жену свою и
счастливые слёзы наши в первую ночь супружества, смущённое и тихое удивление друг перед другом, великую радость…
— Вам грех это думать, Иван Борисыч. Вы очень хорошо знаете, что мое единственное желание, чтобы Мари была вашей
женой. Может быть, нет дня, в который бы я не молила об этом бога со слезами. Я знаю, что вы сделаете ее
счастливой. Но что мне делать? Она еще так молода, что боится одной мысли быть чьей-либо
женой.
Сын (вслушавшись, приподнимает шишку колпака). Madame! я благодарю вас за вашу учтивость. Признаюсь, что я хотел бы иметь и сам такую
жену, с которою бы я говорить не мог иным языком, кроме французского. Наша жизнь пошла бы гораздо
счастливее.
Всякий, услышав то, что я говорю, вероятно, подумал бы, что, конечно, моя
жена мне не верна, что она изменяет своим супружеским обетам; но это неправда. Моя
жена прелестная, добрая женщина и относится ко всем своим семейным обязанностям чрезвычайно добросовестно и строго. В этом отношении я
счастливей великого множества женатых смертных; но у меня есть горе хуже этого, больнее.
Сделался этот Никита Иванович Сипачев моим нравственным или долговым обязательством, которого мне никак избыть нельзя. Итак,
жена моя что-то заводское, и я заводский, и наша любовь и
счастливый брак наш — все это рассматривается, оценивается только с племенной, заводской точки зрения.
Так жить нельзя. А мир спокойно спит: и мужья целуют своих
жен, и ученые читают лекции, и нищий радуется брошенной копейке. Безумный,
счастливый в своем безумии мир, ужасно будет твое пробуждение!
— Да, это было тяжело… — глухо заговорил он. — Это в сущности была первая серьезная неприятность в моей жизни. И я выдержал характер — в нашем кругу это считается величайшим достоинством — т. е. я ничего не сказал
жене и не подал ни малейшего повода к сомнению. Раньше мы были
счастливой парочкой, а тут начали разыгрывать второй акт комедии —
счастливых родителей…
Ему пришла в голову
счастливая мысль. Он встал и надел свою рваную сону (шубу). Его
жена, крепкая, жилистая, замечательно сильная и столь же замечательно безобразная женщина, знавшая насквозь все его нехитрые помышления, угадала и на этот раз его намерение.
Однако были дни давным-давно,
Когда и он на берегу Гвинеи
Имел родной шалаш,
жену, пшено
И ожерелье красное на шее,
И мало ли?.. О, там он был звено
В цепи семей
счастливых!.. Там пустыня
Осталась неприступна, как святыня.
И пальмы там растут до облаков,
И пена вод белее жемчугов.
Там жгут лобзанья, и пронзают очи,
И перси дев черней роскошной ночи.
— Яйца… яйца курицу учат… — сквозь
счастливые слезы проговорил граф и обнял
жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо».
Он даже предался мечтам по этому случаю, как он будет перебегать из Бодростинского имения в одном уезде в другое, его же имение, находящееся в другом уезде, и сделается таким образом неуловимым для беспощадной
жены своей и ее друга Кишенского; и Иосаф Платонович, уносясь такими мечтами, сделался даже весел и начал трунить над затруднительным положением, в которое он поставит этим коварством несчастных становых; но Глафира неожиданно разбила весь этот хитрый план и разрушила его
счастливую иллюзию.
— Ну, идите теперь к вашей
жене. Желаю вам с нею бесконечного счастия. Любите ее и… и… больше ничего, любите ее, по английским обетам брака, здоровую и больную,
счастливую и несчастную, утешающую вас или… да одним словом, любите ее всегда, вечно, при всех случайностях. В твердой решимости любить такая великая сила. Затем еще раз: будьте счастливы и прощайте!
Иван Дмитрич, глядя на
жену, улыбался широко и бессмысленно, как ребенок, которому показывают блестящую вещь.
Жена тоже улыбалась: ей, как и ему, приятно было, что он назвал только серию и не спешит узнать номер
счастливого билета. Томить и дразнить себя надеждой на возможное счастие — это так сладко, жутко!
Он оглянулся на
жену. Лицо у нее было розовое от жара, необыкновенно ясное и радостное. Бронза, привыкший всегда видеть ее лицо бледным, робким и несчастным, теперь смутился. Похоже было на то, как будто она в самом деле умирала и была рада, что наконец уходит навеки из этой избы, от гробов, от Якова… И она глядела в потолок и шевелила губами, и выражение у нее было
счастливое, точно она видела смерть, свою избавительницу, и шепталась с ней.
Она осыпала лицо мужа поцелуями, прижалась к нему, залебезила… Не заметно было, чтобы она сердилась… Он, ничего не понимающий,
счастливый, уступил просьбе
жены.
Это была семейная группа: тесть, теща, его
жена Ольга Дмитриевна, когда ей было двадцать лет, и он сам в качестве молодого,
счастливого мужа.
Когда вспоминаешь о Леониде Андрееве того времени, нельзя отделить его от его первой
жены, Александры Михайловны. Брак этот был исключительно
счастливый, и роль Александры Михайловны в творчестве Андреева была не мала.
В описанном мною положении прошел целый год и другой, Пекторалис все беднял и платил деньги, а Сафроныч все пьянствовал — и совсем, наконец, спился с круга и бродяжил по улицам. Таким образом, дело это обоим претендентам было не в пользу, но был некто, распоряжавшийся этою операцией умнее. Это была
жена Сафроныча, такая же, как и ее муж, простоплетная баба, Марья Матвеевна, у которой было, впрочем, то
счастливое перед мужем преимущество, что она сообразила...
Она не была из разборчивых в средствах для достижения своей цели. Она бы ни на минуту не задумалась сделаться любовницей князя Святозарова, лишь бы доставить огорчение его
жене, ее
счастливой сопернице.
В один несчастный для
жены и
счастливый для мужа день горничная рассказала, что барыня совсем убита горем и уже третий день не осушает глаз.
Счастливый вполне Чурчило очутился после того в объятиях отца, с которым тотчас же и помчался за молодою
женою.
Граф Владимир между тем продолжал казаться до неприличия, как утверждали иные,
счастливым, и публично ухаживал за своей
женой.
Надо заметить, что этих молодых бабенок очень баловали свекры, налегая всей тяжестью черных работ на старых
жен своих, которые также имели некогда свое
счастливое время.